Город падших ангелов - Страница 20

К оглавлению

Глаза Рафаеля вспыхнули.

– Ага, – сказал он с легким триумфом, который не очень понравился Саймону. – Теперь ты хочешь чего‑то от меня.

– Полагаю, да. Хотя меня настораживает, что ты так возбужден из‑за этого.

Рафаэль фыркнул.

– Если ты хочешь остаться в «Дюмонте», ты не будешь звать меня Рафаэль, только мастер, сэр или Великий Вождь.

Саймон собрался с силами.

– А что насчет Камиллы?

Рафаэль замер.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты всегда говорил, что ты не настоящий глава вампиров, – сказал Саймон небрежно. – Потом, в Идрисе, ты сказал, что это была некая Камилла. Ты сказал, что она еще не вернулась в Нью‑Йорк. Но, как я понимаю, когда она вернется, она станет мастером или как там у вас это называется?

Взгляд Рафаэля помрачнел.

– Не думаю, что мне нравится, куда ты клонишь, Светоч.

– У меня есть право знать.

– Нет, – сказал Рафаэль. – У тебя нет его. Ты приходишь ко мне, спрашивая, можешь ли остаться в моем отеле, потому что тебе некуда идти. Не потому, что ты хочешь быть с остальными из нас. Ты сторонишься нас.

– Что, как я уже отметил, связано с теми временами, когда ты пытался убить меня.

– Отель «Дюмонт» не временное прибежище для недовольных вампиров, – сказал Рафаэль. – Ты живешь с людьми, ходишь в дневном свете, играешь в своей глупой группе – не думай, что я не знаю об этом. Ты всеми силами избегаешь того, кем ты стал. И пока это продолжается, ты нежеланный гость в «Дюмонте».

Саймон вспомнил, как Камилла сказала: «Когда его последователи увидят, что ты со мной, они оставят его и присоединятся к нам. Я верю, что за страхом перед ним все еще прячется верность мне. Когда они увидят нас вместе, страх уйдет, и они будут на нашей стороне».

– Знаешь, – сказал он, – мне сделали другое предложение.

Рафаэль посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Предложение чего?

– Просто… предложение, – сказал Саймон неуверенно.

– Ты слабак в таких делах, Саймон Льюис. Я бы посоветовал тебе даже не пытаться.

– Хорошо, – сказал Саймон. – Я пришел сюда, чтобы рассказать тебе кое‑что, но теперь я не стану этого делать.

– Я так понимаю, ты теперь также выкинешь мой подарок на день рождения, – сказал Рафаэль. – Это очень печально.

Он придвинул свой мотоцикл и перекинул ногу через сидение, заводя двигатель. Из выхлопной трубы вылетели алые искры.

– Если ты снова побеспокоишь меня, Светоч, лучше тебе иметь хорошую причину. Или в следующий раз я не прощу тебя.

С этими словами мотоцикл рванул вперед и ввысь. Саймон наклонил голову, наблюдая, как Рафаэль, словно ангел, в честь которого он был назван, взлетел в небо в шлейфе огня.

Клэри сидела, держа свой блокнот на коленях, и задумчиво жевала конец карандаша. Она рисовала Джейса сотни раз – она считала это своей версией того, как девушки пишут о своих парнях в их дневниках – но, казалось, она никогда не могла изобразить его в точности, как он есть. С одной стороны, было невозможно заставить его стоять смирно, поэтому она подумала, что пока он спит, у нее все получится – но все равно, рисунок получался не таким, как она хотела. Он не был похож на него.

Она отбросила блокнот на одеяло, устало вздохнув, притянула к себе колени, глядя на него. Она не ожидала, что он уснет. Они отправились в Центральный парк пообедать и потренироваться на улице, пока погода позволяла. Но выполнили только один из пунктов плана. Коробки от еды на вынос из «Таки» были разбросаны в траве возле покрывала. Джейс съел очень мало, бесцельно поболтав вилкой в своей упаковке кунжутной лапши, прежде чем отбросить ее в сторону и растянуться на покрывале глядя в небо. Клэри сидела, глядя, как облака отражаются в его чистых глазах, как выделяются мускулы на руках, скрещенных за головой, на прекрасную полосу его тела, обнажившуюся между краем футболки и поясом его джинсов. Ей хотелось дотянуться и провести рукой по его твердому плоскому животу, но вместо этого она отвела взгляд и достала свой блокнот. Когда она повернулась к нему, держа карандаш в руке, его глаза были закрыты, а дыхание стало спокойным и ровным.

Теперь она сделала уже три наброска, но не приблизилась к тому, чего хотела добиться. Глядя на него, она удивлялась, почему не могла нарисовать его. Свет падал идеально, мягкий бронзовый октябрьский свет, который отливал бледно‑золотым на его золотистых волосах и коже. Его закрытые веки были очерчены чуть более темным золотом, чем волосы. Одна рука лежала на груди, а другая была откинута в сторону. Лицо его было расслаблено и беззащитно во сне, черты мягче и менее острые, чем когда он бодрствовал. Возможно, в этом была проблема. Он редко был так расслаблен и уязвим, поэтому было трудно поймать его черты в таком состоянии. Это ощущение было… незнакомым.

И тут он зашевелился. Он начал словно задыхаться во сне, а глаза под веками задергались из стороны в сторону. Его рука дернулась, сжалась на груди, и внезапно он подскочил, чуть не сбив Клэри. Его глаза распахнулись. Какое‑то время он выглядел абсолютно ошеломленным и стал очень бледен.

– Джейс? – Клэри не могла скрыть своего удивления.

Его глаза сфокусировались на ней; мгновение спустя он прижал ее к себе без обычной осторожности, усадил к себе на колени и отчаянно поцеловал, запуская руки в ее волосы. Она почувствовала, как бились их сердца, и покраснела. Они были посреди парка, и люди вокруг наверняка пялились.

– Ой, – сказал он, отстраняясь, а его губы изогнулись в улыбке. – Прости. Ты, должно быть, не ожидала такого.

– Это был отличный сюрприз, – ее голос показался ей низким и гортанным. – Что тебе снилось?