Город падших ангелов - Страница 25

Саймон поднялся, отряхивая гаражную пыль с одежды.

– Я Саймон.

Кайл осмотрелся, наморщив лоб.

– Кажется, я оставил здесь ключи вчера. Везде искал их. Эй, вон они, – он наклонился под барабанную установку и поднялся секунду спустя, победоносно звеня связкой ключей в руке. Он выглядел почти так же, как и день назад. Он был одет в голубую футболку и кожаную куртку, а на шее блестела золотая иконка. Его темные волосы были еще беспорядочнее. – Так что, – сказал Кайл, прислоняясь к одной из колонок. – Ты здесь, типа, спал? На полу?

Саймон кивнул.

– Меня выгнали из дома, – это не было всей правдой, но он посчитал это подходящим объяснением.

Кайл кивнул сочувственно.

– Мамочка нашла твою травку, да? Это отстойно.

– Нет. Не… травку, – Саймон пожал плечами. – Мы не сошлись во мнениях относительно моего образа жизни.

– Значит, она узнала, что у тебя две подружки? – Кайл ухмыльнулся. Он был симпатичным, признал Саймон, но не как Джейс, который выставлял это напоказ, потому что Кайл выглядел так, будто не расчесывался неделями. В нем было что‑то от симпатичного щенка, и это привлекало. – Да, Кирк рассказал мне об этом. Рад за тебя, чувак.

Саймон покачал головой.

– Это не из‑за этого.

Они помолчали какое‑то время.

– Я… тоже не живу дома, – сказал, наконец, Кайл. – Я живу отдельно уже пару лет, – он обхватил руками голову и отпустил ее. Его голос был еле слышен. – С тех пор я не говорил со своими родителями. Я имею в виду, я в порядке, сам по себе, но… я свыкся.

– Твои татуировки, – сказал Саймон, легко касаясь своих рук. – Что они означают?

Кайл вытянул руки.

– Shaantih shaantih shaantih, – сказал он. – Это мантра из Упанишад. Санскрит. Молитва о мире.

Обычно Саймон подумал бы, что делать татуировки на Санскрите несколько претенциозно. Но не сейчас.

– Шалом, – сказал он.

Кайл моргнул с непониманием.

– Что?

– Это означает мир, – сказал Саймон. – На еврейском. Я просто подумал, что слова звучат похоже.

Кайл посмотрел на него оценивающе. Казалось, он размышлял. В итоге он сказал:

– Это звучит немного бредово…

– Ну, не знаю. Мое понимание бредовости немного изменилось за последние несколько месяцев.

– …но у меня есть жилье. В Алфавит‑сити. И мой сосед только что съехал. Там две комнаты, так что ты можешь спать на его месте. Там есть кровать и все остальное.

Саймон помедлил. С одной стороны, он совсем не знал Кайла, и переезжать к незнакомцу казалось глупостью вселенских масштабов. Кайл мог оказаться серийным убийцей, несмотря на татуировки «мира». С другой стороны, он совсем не знал Кайла, а значит, никто не станет его там искать. Да и что с того, если Кайл окажется серийным убийцей? Подумал он горько. Для Кайла это закончится хуже, чем для него, так же, как и для грабителя прошлой ночью.

– Знаешь, – сказал он, – я думаю, я приму твое предложение, если ты не против.

Кайл кивнул.

– Мой фургон снаружи, если хочешь поехать в город со мной.

Саймон наклонился, поднимая свой походный рюкзак, и выпрямился, надевая ремень на плечо. Он положил телефон в карман и взмахнул руками, изображая готовность идти.

– Пойдем.

Глава пятаяАд зовет ад

Квартира Кайла оказалась приятным сюрпризом. Саймон ожидал грязный дом без лифта на Д‑авеню с тараканами, ползающими по стенам, и кроватью, сделанной из матрасной пены и ящиками из‑под молока. На самом же деле это были две чистые спальни с небольшой гостиной, кучей книжных полок и фотографий знаменитостей на стенах. Хотя, стоит признать, что Кайл, похоже, выращивал марихуану на пожарной лестнице, но не бывает все идеально.

Комната Саймона была практически пустой. Тот, кто жил здесь раньше ничего не оставил, кроме хлопчатобумажного матраца. В ней были пустые стены, голый пол и одно‑единственное окно, в которое Саймон мог видеть неоновую вывеску китайского ресторана на другой стороне улицы.

– Нравится? – спросил Кайл, остановившись в дверях, его карие глаза были дружелюбны.

– Прекрасная комната, – честно ответил Саймон. – Как раз то, что мне нужно.

Самой дорогой вещью в квартире был плоский телевизор в гостиной. Они уселись на диван и смотрели дурацкие программы, пока солнечный свет угасал на улице. Саймон решил, что Кайл был классным. Он не приставал, не подглядывал, не задавал вопросов. Он ничего не просил взамен за комнату, кроме вклада Саймона в продукты. Да и просто был дружелюбным парнем. Саймон задался вопросом, помнил ли он вообще, какими были обычные люди.

Когда Кайл ушел на вечернюю смену, Саймон пошел в свою комнату и рухнул на матрас, слушая шум машин на Б‑авеню.

Его преследовал образ его матери с тех пор, как он оставил ее: как она смотрела на него с ненавистью и страхом, словно он вторгся в ее дом. Даже без необходимости дышать, от этой мысли у него сжалось в груди. Но теперь…

Когда он был ребенком, он обожал путешествия, потому что, находясь в новом месте, он чувствовал себя вдали от проблем. Даже теперь, всего лишь через реку от Бруклина, воспоминания, гнетущие его, как кислота – смерть грабителя, реакция его матери на правду о нем – казались размытыми и далекими.

«Может, в этом весь секрет», – подумал он. – «В движении. Как акула. Идти туда, где никто тебя не найдет. Быть скитальцем и странником на земле».

Но это работало, только если ты не оставлял позади людей, о которых беспокоился.

Он плохо спал ночью. Его естественной потребностью было спать днем, несмотря на силу Светоча, и он поборол беспокойство и сны, прежде чем проснулся поздно, когда уже лучи солнца осветили комнату. После того, как он вытащил свежее белье из своего рюкзака, он вышел из комнаты на кухню, где застал Кайла за жаркой бекона и яичницы на тефлоновой сковороде.